Вечно юная зенитчица
Александра Ивановна Щетинина родилась в 1919 году в семье железнодорожника. Ее отец, Яков Михайлович, окончивший церковно-приходскую школу, работал машинистом паровозного депо. Мать, Мария Романовна, неграмотная, была домохозяйкой, воспитывала детей.
Первенцем в семье был Наум, 1897 года рождения. После окончания церковно-приходской школы он тоже работал на железной дороге. Знатный машинист, за работу во время войны и в послевоенные годы имел правительственные награды. Второй брат – Михаил, 1906 года рождения, имел образование 6 классов и тоже был машинистом. А в военное и послевоенное время работал в Сталинграде. Сестра Анна, с 1910 года, была домохозяйкой, многодетной матерью. Брат Андрей, с 1911 года – военный летчик, полковник. Все они жили очень дружно.
Шура, продолжая семейную традицию, после окончания школы тоже пошла работать на железную дорогу. А когда началась война, ушла добровольцем на фронт. Служила связисткой 2-й батареи 93-го ОЗАД МЗА. Она прибыла в дивизион 14 апреля 1942 года в составе команды из 42 человек из города Грязи, которые заменили зенитчиков, убывших в новые формирования.
29 августа 1942 года она написала письмо домой:
«Привет с фронта!!! От вашей дочери Шуры Щ. Здравствуй, дорогая мамочка!!! Наум, Шура и их дочка Людмила.
Во первых строчках своего письма спешу послать вам свой чистосердечный фронтовой привет из моей военной одинокой жизни в вашу гражданскую жизнь. Милая мамочка! Я Вам посылаю уже 5-е письмо, но ответа от вас нет. Что у Вас за причины случились или Вы сильно больны? И что наша Шура молчит? Или Вас нет в Грязях, Вы эвакуировались? Но почему мне не сообщаете свой адрес? Я жду срочного ответа от Вас и как можно быстрее. И, во-вторых, я Вам, мама, сообщаю, что я пока жива и здорова, того желаю и Вам. И, самое главное, берегите свое здоровье только для меня и своей последней дочери. Милая мамочка, если бы Вы знали, как я соскучилась! И как посмотрю на Вашу карточку, то не могу сдержаться, слезы льются из моих очей. И хотя бы я с Вами сейчас наговорилась и услышала бы от Вас ласковое слово. Мама, если бы Вы знали, как мне трудно без Вас и скучно. Хотя бы вы прислали маленькую весточку для меня. Мама, вы же знаете, как мне трудно быть одной, Вы же знаете – я никогда не могла одна без Вас, всегда с вами я была. Но как я от вас далеко, далеко и вы от меня. Так трудно, трудно без Вас быть, но я жду от вас маленькой весточки. Но, мама, эта Отечественная война самая трудная. Но мы, мама, этому проклятому фрицу даем перцу, который посмел ворваться в наш Союз советских социалистических республик, который нарушил наше спокойствие. Но победа будет за нами. Я буду бороться только за Родину. И кровь за кровь, и смерть за смерть. И умру только патриоткой Отечественной войны.
Мама, напишите, где сейчас наши Аня, Сережа, Аня Андрюшины, Миша и где сам Андрюша. И что они пишут? И какие их адреса всех – Миши, Андрюшины, Ани, Ани, Сережи. И что нового у вас в Грязях.
Но, мама, а сейчас пока до свидания. Целую Вас крепко-прекрепко. Ваша дочь Шура.
И все жду от вас хотя бы маленькой весточки. И от Шуры хотя бы маленькое письмецо. Что же Вы молчите, что меня уже забыли? Но Вас я никогда не забуду. Вас, милая мамочка. Вы же у меня остались одна для меня и моей молодой жизни. Письмо это я Вам послала сегодня, т. е. 29.8.42 г. Жду срочного ответа. Мама, передавайте привет всем моим соседям, всем и всем. Целую вас крепко-прекрепко и жду ответа, срочного ответа, жду Вашей весточки. Ваша дочь Шура».
Письмо написано на листочке в клеточку из школьной тетради фиолетовыми чернилами. Строчки легли в каждую клетку. Видно, что оно перечитывалось много раз. На изгибах уже потерлось, строчки выцвели, некоторые слова трудно разобрать. Последние строчки Шура писала на краешках листа, поперек строчек, стараясь использовать каждый миллиметр бумаги. Такое впечатление, что она никак не могла оторваться от этого письма, словно чувствовала, что оно будет последним…
В те дни, когда писалось это письмо, обстановка была очень тяжелой. После жестокой бомбардировки Сталинграда две мощные фашистские группировки – с северо-запада и юго-запада пытались овладеть Сталинградом, нанося удар по сходящимся направлениям к центру города. Фашисты приблизились к Бекетовке и бекетовскому аэродрому, на обороне которого и стояла 2-я батарея 93-го ОЗАД МЗА.
После 29 августа, когда было отправлено это письмо, обстановка в этом районе резко ухудшилась. С аэродрома ушли истребительные авиационные полки. Но 2-я батарея оставалась на месте, обороняя с запада объекты Бекетовки.
30 августа к вечеру батарею внезапно атаковал с малой высоты Ме 109 ф, попытался ее уничтожить пулеметно-пушечным огнем. По почерку чувствовалось, что это был опытный враг. Орудия открыли ответный огонь. Мотор «Мессершмитдта» захлебнулся, и он сел недалеко от батареи. Летчика взяли в плен. Приехал командир авиационного полка, оставшийся последним на аэродроме. Пленный попросил показать ему зенитчиков, сбивших его.
Удивленно и недоверчиво он смотрел на батарейцев. Медленно переводил взгляд с одного лица на другое. Увидел девушек, среди которых стояла и Александра Щетинина, и его брови от изумления поползли верх. Также молча и бойцы рассматривали поверженного врага. Летчик был молод, в темно-коричневой форме, делавшей его полугражданским, и не верилось, что это он только что пытался уничтожить их.
И тут пленный заговорил. Переводчик старался успеть за его быстрой речью.
— Он говорит, что его, Генриха Айнзиделя, знает весь рейх. Что на его счету больше тридцати самолетов, и что Гитлер лично наградил его самолетом новейшей марки. Он доказывает, что его сбили случайно. Дескать, к огневой позиции он подошел на бреющем полете, да еще с тыла, и зенитчики не могли его ожидать.
— Случайно? – переспросил командир полка. – Никакой случайности не было, потому что мы сильнее вас. Выносливее вас. Мастерство наших бойцов оказалось выше. Еще и не то будет, — закончил он убежденно.
Пленного увели. Оказалось, что это был племянник бывшего канцлера фон Бисмарка.
На следующий день батарея сбила еще одного «Мессера». В течение нескольких дней ее бойцы выполняли задачу — бороться с танками противника, благо бронебойные снаряды имелись. Постепенно на юго-западе положение стабилизировалось, и в ночь на 7 августа по приказу батарея была направлена на противовоздушную оборону аэродрома «Сарепта», куда передислоцировались наши «ястребки». Во время переправы через реку Волга баржа, на которой находились орудия батареи и ее личный состав, подверглась бомбардировке авиацией противника. Световые авиабомбы превратили ночь в день. От близких разрывов предельно перегруженная баржа накренилась, зачерпнула воду и затонула. В Волге утонули четыре человека из батареи. В их числе – Александра Ивановна Щетинина…
Через несколько дней водолазы достали со дна орудия и машины. Батарея приступила к выполнению новой боевой задачи.
Сведения о боевом пути и гибели Шуры мы получили из воспоминаний генерала-лейтенанта артиллерии в отставке Владимира Демидовича Годуна.
Шура погибла. Но она была из того поколения, которое так любило жизнь, что во имя нее, во имя того, чтобы жизнь торжествовала вовеки веков на нашей планете, не жалела себя. Поэтому вечно юная зенитчица навсегда останется в нашей памяти.